Отграничение угона от других преступлений

Главное, с чем не следует путать угон, – это хищение транспортных средств. В п. 28 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 декабря 2008 г. N 25 совершенно справедливо отмечается: “Судам при рассмотрении дел о хищении транспортного средства надлежит выяснять, какие исследованные в судебном заседании обстоятельства подтверждают умысел лица, совершившего завладение указанным транспортным средством, на обращение его в свою пользу или пользу других лиц. Если суд установит, что указанные неправомерные действия лица совершены лишь для поездки на угнанном автомобиле (транспортном средстве) или в иных целях без корыстных побуждений, содеянное при наличии к тому оснований подлежит правовой оценке как неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения по соответствующей части статьи 166 УК РФ, при условии, если такая квалификация содеянного не ухудшает его положение”.

Такая цель (цель поездки или иная некорыстная цель) не была установлена, например, по делу Х. В определении Судебной коллегии Верховного Суда РФ по этому делу говорилось: “Суд обоснованно признал, что совершено покушение на хищение автомобиля, а не его угон”.

Московским городским судом Х. был признан виновным в покушении на хищение государственного имущества в особо крупном размере – автомашины ЗИЛ стоимостью 40 тыс. руб., совершенном по предварительному сговору группой лиц. Преступление совершено на территории завода имени Лихачева.

В кассационных жалобах осужденный и его адвокат, ссылаясь на то, что у Х. не было умысла на хищение автомашины, так как у него не было пропуска на выезд с территории завода и он хотел доехать только до проходной завода, просили действия осужденного переквалифицировать на угон транспортных средств без цели хищения.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор оставила без изменения, указав следующее. Вина Х. в совершении данного преступления установлена его же показаниями на предварительном следствии о попытке хищения автомашины ЗИЛ с территории завода с неустановленным следствием лицом. Как видно из показаний свидетелей, на территории завода они обнаружили подготовленную к угону автомашину, перекрашенную и оборудованную под старую с “напыленными” номерами. За автомашиной они установили наблюдение. В 16 час. 30 мин. двое неизвестных сели в машину и уехали. В этой автомашине у проходной на территории завода был задержан Х. Согласно протоколу осмотра автомашины кузов ее перекрашен в цвет “хаки”, на ней установлен госзнак 89-39 МКБ, гаражный номер 2751, на спидометре прогон – 19 километров. Из справки начальника авторемонтного цеха видно, что автомашина с аналогичным государственным номером, но выпуска 1967 г., готовилась на списание с баланса завода; автомашина же, которую пытались похитить, выпущена 24 апреля 1991 г.

Утверждение Х. о том, что автомашина угнана для подъезда к проходной завода, проверялось судом и было опровергнуто установленными по делу доказательствами. Согласно показаниям свидетелей, для подъезда к проходной ехать через тоннель, как это сделал Х., не было необходимости, так как это лишние пять километров, а для того, чтобы подъехать к проходной, следовало вернуться к инженерному цеху, откуда Х. и выехал. Что же касается доводов об отсутствии пропуска у Х., то, как видно из его показаний, у проходной стоял “свой” человек, который должен был пропустить машину с Х. за территорию завода.

Действия осужденного правильно квалифицированы по ст. 15 и 93.1 УК РСФСР (покушение на хищение в особо крупных размерах государственного имущества. – Н.Л.).

Такие случаи согласно постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 9 декабря 2008 г. N 25 должны квалифицироваться как хищение чужого имущества: “В тех случаях, когда лицо неправомерно завладело автомобилем или другим транспортным средством, намереваясь впоследствии возвратить его владельцу за вознаграждение, действия его надлежит квалифицировать по соответствующей статье Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающей ответственность за хищение” (п. 27). Правда, у меня здесь возникает несколько вопросов, ответы на которые не так просты, как кажется.

В науке уже давно пытаются решить проблему разграничения угона и хищения или отграничения одного от другого. Так, например, А.С. Климов предлагает предусмотреть уголовную ответственность и за угон, и за хищение транспортного средства в одной статье – ст. 166 УК РФ, установив в примечании условия их разграничения: “В случае отсутствия в течение трех дней, с момента изъятия, добровольного возвращения транспортного средства в том же техническом состоянии и комплектации, в котором оно находилось на момент угона, деяние рассматривается как хищение”. Правда, обоснования этого временного периода (почему три дня, а не один или пять?) в автореферате я не нашла, поэтому судить о проработанности такого предложения мне трудно. Да и признак уж слишком формален, для того чтобы признать его основой разграничения двух преступлений.

Поэтому заслуживает внимания предложение, высказанное А.Н. Игнатовым, о том, что “на практике очень трудно доказать цель хищения при задержании лица с угнанной автомашиной… Большой эффект в борьбе с угоном автомобилей принесло бы не разграничение составов на угон с целью хищения и без такового, а установление более строгой ответственности за любой угон независимо от цели, как это сделано в УК Республики Узбекистан (ст. 267 УК)”. Это предложение разделяют и другие авторы. Так, Л.Р. Аветисян считает, что правильным будет определение состава угона как противоправного завладения автомобилем или иным транспортным средством, без указания на мотивацию этих действий.