Объективная сторона умышленных уничтожения или повреждения имущества

Объективная сторона заключается в умышленных уничтожении или повреждении чужого имущества, если эти деяния повлекли причинение значительного ущерба.

Деяние по составу представлено двумя самостоятельными формами:

• уничтожением имущества;
• его повреждением.

Под уничтожением имущества следует понимать такие действия виновного в отношении имущества, которые привели к его полной негодности. При этом восстановление имущества или вообще невозможно, или экономически нецелесообразно. Невозможно и использование имущества по прямому назначению.

При повреждении имущества ему причиняется такой вред, который может быть устранен путем вложения дополнительных материальных затрат и (или) путем приложения труда.

Определения уничтожения и повреждения имущества, которые есть в уголовно-правовой науке, как правило, не сильно отличаются от приведенных выше, хотя и содержат иногда некоторые дополнительные характеристики. Так, по мнению Е.М. Плютиной, под уничтожением чужого имущества следует понимать приведение имущества путем механического, термического, химического или иного воздействия в состояние утраты им свойств, исключающее использование его по своему назначению; под повреждением – приведение имущества путем механического, термического, химического или иного воздействия в состояние утраты им свойств, ограничивающее частично или временно использование его по своему назначению. Может быть, указание на способы уничтожения или повреждения поможет сориентироваться в правоприменении, хотя указание на “иное воздействие” способно одновременно его осложнить.

И.Г. Шевченко полагает, что “под уничтожением имущества в уголовно-правовом смысле следует понимать такое противоправное воздействие на чужую вещь, в результате которого последняя разрушается (гибнет) либо не поддается восстановлению и использованию по назначению, а равно не может быть найдена или иным путем выпадает из экономического оборота. Повреждение имущества есть приведение чужой вещи в такое негодное состояние, при котором пользование этой вещью по назначению невозможно или затруднено без предварительного ремонта (когда не исключается возможность восстановления прежних качеств вещи)”.

Способы уничтожения и повреждения могут быть различными; наиболее опасные из них предусмотрены в ч. 2 ст. 167 УК РФ.

Состав преступления – материальный; оно окончено с момента причинения значительного ущерба.

Значительный ущерб – оценочная категория, его денежное выражение в законе не определено, кроме ситуаций, когда он причиняется гражданину. В этом случае, видимо, действует примечание 2 к ст. 158 УК РФ; ущерб в денежном исчислении не может быть меньше 2500 руб.

Если ущерб причиняется другим потерпевшим, вопрос о наличии значительности ущерба решается в каждом конкретном случае, с учетом конкретных обстоятельств дела. Такой же позиции придерживаются в науке А.И. Рарог, С.М. Кочои, А.И. Бойцов, Е.М. Плютина и др.

Хотя уже сформулирован и другой подход к определению значительного ущерба в этом составе преступления. Так, по мнению И.Г. Шевченко, он должен быть сопоставим с минимальным размером простой кражи, мошенничества, присвоения или растраты и должен превышать 1000 руб.

Я думаю, однако, что при таком ущербе вполне уместна гражданско-правовая ответственность: невозможно все виды отклоняющегося поведения карать уголовной ответственностью. Косвенно подтверждает такой вывод и сама И.Г. Шевченко. Так, она пишет, обосновывая дополнение дифференциации признаками “в крупном размере” и “в особо крупном размере”: “Это предложение имеет криминологическое основание. Так, сумма ущерба, причиненного умышленным уничтожением (повреждением) имущества в размере, превышающем 250 тыс. руб., составила 60% от общей суммы ущерба, причиненного указанными преступлениями по Самарскому региону”. Считаю, что приведенные цифры свидетельствуют о необходимости не дифференциации, а декриминализации умышленного уничтожения или повреждения имущества в небольших размерах, перевода состава преступления в административное правонарушение. Вряд ли фактов уничтожения или повреждения имущества на сумму менее 250 тыс. руб. и даже на сумму менее, скажем, 10 тыс. руб. встречается меньше; другое дело, что при таких размерах потерпевшие не всегда обращаются за помощью в правоохранительные органы, а если все-таки обращаются, полагаю, что уголовные дела возбуждаются далеко не всегда по разным причинам, требующим специального исследования. Разумно ли в связи со сказанным установление порога в 1000 руб. для наступления уголовной ответственности за умышленное уничтожение или повреждение имущества? На мой взгляд, совершенно неразумно. И у уголовной ответственности есть пределы эффективности.

Отрадно, что в последнее время многие молодые исследователи не ратуют в обязательном порядке за модное среди начинающих ученых ужесточение уголовной ответственности. На мой взгляд, это путь в никуда; российское уголовное законодательство явно не относится к либеральным. Поэтому заслуживает поддержки, например, позиция А.С. Мирончик, предлагающей деяния ч. 1 ст. 167 УК РФ “частично декриминализировать путем повышения размера ущерба, признаваемого значительным для граждан”, до 5000 руб., для юридических же лиц установить минимальный размер значительного ущерба в 10 тыс. руб. (сумма минимального размера уставного капитала для наиболее распространенной организационно-правовой формы юридического лица – ООО).

Пленум Верховного Суда в п. 6 постановления от 5 июня 2002 г. N 14 “О судебной практике по делам о нарушении правил пожарной безопасности, уничтожении или повреждении имущества путем поджога либо в результате неосторожного обращения с огнем” отметил: “При решении вопроса о том, причинен ли значительный ущерб собственнику или иному владельцу имущества, следует исходить из стоимости уничтоженного имущества или стоимости восстановления поврежденного имущества, значимости этого имущества для потерпевшего, например, в зависимости от рода его деятельности и материального положения либо финансово-экономического состояния юридического лица, являвшегося собственником или иным владельцем уничтоженного либо поврежденного имущества”. Это разъяснение показывает, что кроме реального ущерба в понятие ущерба в уничтожении или повреждении имущества должна включаться и упущенная выгода.

Однако, поданным Л.М. Файзрахмановой, оценка правоприменителями “значительности ущерба” производится в большинстве случаев (69%) только по стоимости уничтоженного или поврежденного имущества. Иные фактические данные (количество предметов, их значимость для потерпевшего) принимаются во внимание редко (17%). Напротив, поданным И.Г. Шевченко, “при оценке ущерба, причиненного умышленным повреждением или уничтожением имущества, практические работники сравнивают размер стоимости уничтоженного имущества (или размер суммы, на которую понизилась стоимость поврежденного имущества) с имущественным положением потерпевшего (общий доход, включая размер заработной платы, пенсии, пособия и проч.) и влияющим на него семейным (наличие на попечении детей, нетрудоспособных родителей и супруга) и служебным положением жертвы (род деятельности и профессии), ее возрастом (пожилой или молодой человек), состоянием здоровья (к примеру, наличие у потерпевшего нетрудоспособности, инвалидности) и степенью нуждаемости потерпевшего в потерянной вещи. При этом все указанные фактические обстоятельства дела сопоставляются с мнением потерпевшей стороны о значимости для нее уничтоженного (поврежденного) имущества”. Автор предлагает отказаться от столь сложного процесса и признавать ущербом в уничтожении или повреждении имущества лишь реальный ущерб.

В то же время, определяя размер причиненного ущерба, нужно исходить из фактической стоимости уничтоженного имущества, а не той стоимости, которую заплатил потерпевший за аналогичную вещь, чтобы возместить себе ее утрату.

На практике это учитывается далеко не всегда. Так, приговором мирового судьи Амурской области по Благовещенскому городскому судебному участку N 9 П. был признан виновным и осужден по ч. 1 ст. 167 УК РФ за умышленное повреждение чужого имущества – двух автомобильных колес стоимостью 13 тыс. руб., причинившее значительный ущерб З. Взыскано с П. в пользу З. в счет возмещения материального ущерба 13 тыс. руб. Приговором суда апелляционной инстанции – Благовещенского городского суда от 10 апреля 2009 г. указанный приговор был изменен; с П. в пользу потерпевшего в возмещение причиненного материального вреда было взыскано 8000 руб.

Судебная коллегия по уголовным делам Амурского областного суда приговор отменила, дело направила на новое апелляционное рассмотрение, отметив следующее. Согласно приговору мировой судья признал, что повреждено имущество потерпевшего З. стоимостью 13 тыс. руб. При этом суд исходил из показаний потерпевшего о том, что он затратил на приобретение новых автомобильных шин 13 тыс. руб., и документов, подтверждающих факт приобретения шин за указанную сумму. Размер ущерба определяется исходя из его фактической стоимости на момент совершения преступления. В то же время размер ущерба, подлежащего возмещению по гражданскому иску, определяется исходя из его стоимости на момент рассмотрения дела. Суд апелляционной инстанции, рассматривая дело по апелляционной жалобе, не учел этих обстоятельств, уменьшив при этом размер ущерба, подлежащего возмещению, с 13 тыс. руб. до 8000 руб. Кроме того, суд апелляционной инстанции оставил без внимания то обстоятельство, что по заключению экспертизы, 8000 руб. – это средняя рыночная стоимость двух новых автомобильных шин, а согласно показаниям эксперта, поврежденные шины, принадлежащие потерпевшему, были изношенными, что ставит под сомнение правильность установления размера причиненного преступлением ущерба.

Изложенное свидетельствует о том, что судом апелляционной инстанции действительный (реальный) ущерб на момент совершения преступления не установлен, что является основанием для отмены апелляционного приговора.

Здесь же следует отметить, что материальный состав характерен и для ч. 2 ст. 167 УК РФ, которая предусматривает повышение уголовной ответственности за “те же деяния” при наличии квалифицирующих признаков, например общеопасного способа уничтожения или повреждения имущества. То есть и при наличии отягчающих обстоятельств ч. 2 статьи значительный ущерб должен быть установлен. Если он не наступил по не зависящим от виновного причинам, содеянное квалифицируется как покушение на ч. 2 ст. 167 УК РФ.

Верно было указано Президиумом Верховного Суда РФ по делу П.: по смыслу закона умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, совершенные путем поджога, влекут уголовную ответственность по ч. 2 ст. 167 УК РФ только в случае реального причинения потерпевшему значительного ущерба. Если в результате указанных действий, непосредственно направленных на поджог чужого имущества, предусмотренные законом последствия не наступили по причинам, не зависящим от воли виновного, то содеянное при наличии у него умысла на причинение значительного ущерба должно рассматриваться как покушение на уничтожение или повреждение чужого имущества путем поджога.

По делу Б. Судебная коллегия Верховного Суда РФ справедливо заметила, что, отрицая наличие значительного ущерба и исключив его “из обвинения Б. по ч. 2 ст. 167 УК РФ как квалифицирующий признак”, в то же время суд признал Б. виновным по ч. 2 ст. 167 УК РФ, но не учел, что значительный ущерб, являясь обязательным признаком объективной стороны основного состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 167 УК РФ, подлежит установлению и при осуждении лица по ч. 2 ст. 167 УК РФ.